Можно ли есть рыбу из Черного моря после разлива мазута

Последствия разлива мазута в Керченском заливе придется устранять не один месяц, оценить ущерб полностью пока не представляется возможным, но предварительно можно говорить о нескольких вещах: непоправимых последствий для поголовья рыбы не ожидается, для потребления она по-прежнему пригодна, но лабораторный контроль обязательно надо усилить, больше всего — за моллюсками.

Не будет и недостатка рыбы в стране, только запрещать ее лов в Азово-Черноморском бассейне не надо, говорят эксперты. А еще, добавляют они, ситуация должна стать поводом для властей пристально изучить риски рейдовой перевалки, особенно в штормовой период и на судах, не предназначенных для таких операций в море: это не первая гибель за последние годы корабля с грузом еще более опасных химпродуктов.

Танкеры «Волгонефть-212» и «Волгонефть-239» в середине декабря потерпели крушение из-за шторма в Керченском проливе. Суммарно они перевозили 9,2 тыс. тонн мазута, нефтепродукты вылились в морскую воду. По оценке Минтранса, объем нефтепродуктов, попавших в море, составил около 2,4 тыс. тонн. В Краснодарском крае действует режим ЧС федерального уровня, в ряде районов Республики Крым — региональный режим ЧС.

Зона загрязнения растянулась на 49 км. Основной выброс мазута пришелся на район от Анапы до Керченского пролива, через некоторое время выбросы стали фиксироваться в водах вблизи Севастополя. Председатель Ассоциации рыбопромышленников Юга и Северного Кавказа Юрий Атанов в беседе с «Агроэкспертом» пояснил, что из-за юго-западного ветра в дни шторма, когда танкеры потерпели крушение, основному загрязнению подверглась прибрежная полоса, а пострадали больше всего наземная растительность и животные.

«Пострадала в основном часть береговой черты от Керченского пролива до Тамани и Анапы. Погибли прибрежная флора и фауна — черепахи, ящерицы, птицы, ракушки. Экономически пострадали местные рыбаки — те, которые ловят на глубине от 15-30 метров — например, барабульку, селедку, кефаль. Дальше Анапы — Малый Утриш, Широкая балка, Новороссийск, Кабардинка, Геленджик — не видим никакого присутствия нефти или мазута. Рыбаки спокойно выходят в море, вода чистая, сети и лодки чистые, идет селедка, луфарь, ставрида, хамса», — говорит он.

ПРИБРЕЖНЫЙ ЛОВ ЗАКРЫТ

В пострадавшем районе прибрежное рыболовство, по сути, закрыто. По словам Юрия Атанова, сети испорчены мазутом, лов невозможен: «Береговая черта от Большого Утриша и в сторону Керченского пролива вся была в мазуте. Естественно, сети испорчены, ловить нечем: все, что стояло в воде, приняло удар мазута, орудия лова придется выбрасывать. Новые стоят порядка 1,5 млн рублей. У рыбаков денег нет, чтобы сразу их купить и поставить заново».

Юрий Атанов считает, что сейчас на дне моря мазута уже почти нет: при холодных температурах он сохраняет плавучесть, поэтому до 90% уже выброшено на анапское побережье. Впоследствии на берег выносило уже песок без нефти, намывая слои. Последующая смена ветра растянула пятно на большое расстояние.

Но глубинный лов безопасен, так как ветер в день крушения и последующие дни дул в сторону берега: «На вылове хамсы, а это 60 метров глубины, чистейшая вода. Никакого вреда видам глубоководных рыб разлив мазута не нанес: в день катастрофы ветер дул юго-западный, поэтому он прибил все к берегу».

«Вдобавок хамса проходная: когда она выходит с Азовского моря, она поворачивает в сторону Абхазии, и в тех водах. Сейчас она дошла уже до Геленджика, Новороссийска, до Архипо-Осиповки. Там не было мазута», — добавляет он.

Президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ) Герман Зверев ранее также говорил о том, что траулеры, добывающие хамсу в районе Керченского пролива, покинули акваторию за сутки до начала шторма и что сейчас ее промысел ведется в районе Севастополя на значительном удалении от береговой черты.

Президент Ассоциации рыбопромышленников Севастополя и Крыма Валерий Сивочуб также подтвердил, что глубинный промысел безопасен: пока вопросы только к району между Керченским проливом и Анапой, где происходили основные выбросы мазута. Крымские рыбаки работают дальше. Выбросы в районе Севастополя — на побережье, массового загрязнения нет, сообщал ранее губернатор Михаил Развозжаев.

«Идет достаточно жесткий контроль за качеством продукции. Он даже усилен с начала года. Рыбаки поддержали предложение ветеринаров сделать контроль более подробным. Раньше проверяли продукцию выборочно по показателям безопасности несколько раз в год, сейчас принято решение проверять улов за каждые сутки. Мы согласны, пусть пройдут серьезные исследования, и пусть прозвучит, что продукция безопасна, тогда мы сможем работать и заниматься промыслом дальше», — говорит Валерий Сивочуб.

По его словам, рыболовные траулеры, ведущие промысел с применением разноглубинных сетей, постоянно на связи с экологами, которые осуществляют мониторинг с помощью морских судов и авиации: «Все зависит от ветра и течения. Но легкие фракции нефти тонкой пенкой растягиваются по воде. А это — тяжелая фракция: таким образом, мазут сконцентрирован плотными пятнами возле берега, и дальше десятков метров от берега мониторинг пока ни разу не подтверждал пятен».

ОГРАНИЧЕНИЯ НЕ НУЖНЫ

Рыбаки уверены, что принимаемых мер достаточно для безопасности их продукции, и временное ограничение на вылов рыбы и морепродуктов в Азовском и Черном морях вводить не следует: с таким предложением выступил на прошлой неделе вице-спикер Госдумы Борис Чернышов.

«Чем отличается рыба, которая поймана сегодня, от той, которая поймана при обычных обстоятельствах? Ничем. И мы готовы на любые исследования, которые подтвердят качество и безопасность нашей продукции. Критерии безопасности, методы исследования — все известно, все принято, существует законодательство. Не нужно драматизировать ситуацию», — считает Валерий Сивочуб. «Предлагают — давайте закроем все Черное море. Зачем?», —  говорит и Юрий Атанов.

Ограничения на добычу рыбы и морепродуктов из-за последствий крушения танкеров в Керченском проливе могут негативно отразиться на рыбохозяйственной отрасли Крыма и Севастополя, привести к ее краху, заявлял ранее уполномоченный по правам предпринимателей в Севастополе Илья Пестерников.

По словам представителей отраслевых союзов, загрязнение мазутом (ведь его можно увидеть и собрать) — далеко не самое страшное для водного бассейна. Более непредсказуемы по последствиям катастрофы судов, перевозящих, например, аммиачную селитру или хлорную кислоту: эти вещества растворяются в воде, вооруженным глазом их не видно, собрать — невозможно. А такие ситуации в Черном море за последние десятилетия тоже случались.

«Пятна постоянно плавают. Три, пять, семь лет назад тонули корабли, и выходило топливо. Но нефть — это не та катастрофа химическая, которая могла бы быть в случае затопления судна с химикатами», — считает Юрий Атанов. «Если бы утонуло судно с аммиаком, хлором, селитрой, тогда была бы экологическая катастрофа для фауны: вода пропитывается этими вредными веществами. А нефть по большому счету всплыла наверх. Поэтому для рыбы я не вижу очень сильных последствий. Экологическая катастрофа — для прибрежных млекопитающих, для флоры, которая находится там, где мазут выбросило на берег», — сказал он.

«Пятна от выбросов нефтепродуктов на берегу периодически бывают. За какое-то время все исчезает, природа как-то регулирует. Но сейчас начинается сбор специальными средствами в районе катастрофы, в Севастополе принято решение использовать современные материалы для того, чтобы перехватывать пленку на определенном расстоянии от берега. Тоже достаточно эффективный способ, как только погода позволит. Есть специальные суда, которые идут и сгребают пленку, в чем-то аналог мусоросборочной машины. Количество самого выброса ограничено, поэтому я уверен, что за несколько месяцев справимся», — добавляет Валерий Сивочуб.

«Все зависит от степени загрязнения каждого конкретного района. Теоретически мазут не самое страшное загрязнение. Часть районов не пострадала, и глубоководный вылов тоже», — соглашается управляющий партнер агентства Agro&Food Communications Илья Березнюк.  Но если перекрыть вылов в Азово-Черноморском бассейне даже на 2–3 месяца, это сразу окажет влияние на рентабельность местных рыбных компаний. «Но не думаю, что до этого дойдет. Возможно, будет запрет в конкретных районах», — добавил он.

ПОДВОДНЫЕ КАМНИ РЕЙДОВОЙ ПЕРЕВАЛКИ

Чтобы такие ситуации не повторялись, властям стоит не рассматривать запрет на лов рыбы в Азово-Черноморском бассейне, а внимательнее изучить риски рейдовой перевалки в шторм и в конечном итоге ее запретить, считают собеседники издания: суда типа «река-море», к которым относились затонувшие танкеры, не должны выходить на рейд в штормовую погоду и тем более — переваливать грузы.

«Суда «река-море», чтобы сэкономить, уходят от перевалки в портах, где безопасная стоянка, перегружая на рейде пшеницу, нефть, металлы. Но суда этого класса вообще не должны были выходить в Черное море в такую погоду. У нас семь лет назад на рейде затонул такой же корабль с металлом, потом корабль с углем, потом корабль с селитрой был — затонул три или четыре года назад. Почему нельзя было сделать анализ, из-за чего они тонут? Почему нельзя было запретить перевалку на рейде?», — возмущается Юрий Атанов.

«Мы все уверены, что суда «река-море» должны быть ограничены в мореплавании, особенно в такой период. Последние два года были шторма до 7 метров. Эти суда просто ломаются на гребне волны под своим весом. И в первую очередь вопрос: почему в такую штормовую погоду эти суда оказались в море? И мы категорически против, чтоб такие суда ходили в море зимой: это слишком опасно», — констатирует Валерий Сивочуб, напоминая в этой связи об одной из крупнейших катастроф в Керченском проливе. 11 ноября 2007 года там произошла серия аварий морских судов, среди которых, по его словам, были 11 судов класса «река-море».

РЫБЫ МЕНЬШЕ НЕ СТАНЕТ

В Азово-Черноморском бассейне добывают шпрот, хамсу, тюльку, камбалу и другие виды, выращивают мидии и устрицы. Он имеет важное значение для социально-экономического благосостояния прибрежных регионов, говорит глава Рыбного союза Александр Панин.

По его мнению, ЧС негативно повлияет на социально-экономическое состояние прибрежных регионов, которые зависят от туристического потока. Последствия напрямую коснутся рыбаков и рыбоводов этих территорий. Но на внутреннем рынке в общероссийском масштабе сложившаяся ситуация ощутимо отражаться не будет.

Предварительно по итогам года вылов отечественными рыбками достиг почти 4,9 млн тонн, из которых Азово-Черноморского бассейна составлял менее 1% от общего вылова — около 35,5 тыс. тонн, уточнил Александр Панин. Более того: рыба и другие виды водных биоресурсов, продукция из которых сейчас находится в продаже, добыты или выращены до чрезвычайной ситуации, а значит, они безопасны, считает глава Рыбного союза.

В свою очередь Илья Березнюк видит отрицательные последствия для мариферм: «Потенциально возможное опасное направление — выращивание мидий и устриц, то есть двустворчатых моллюсков. Как водные гидробионты, они через себя пропускают воду и могут накапливать вредные вещества. Часть может погибнуть от воздействия мазута, часть — впитать какие-то остатки токсинов».

«Поэтому необходимо к маю, когда будет съем урожая, усилить контроль Россельхознадзора за партиями моллюсков из Краснодарского региона. Там достаточно много сконцентрировано подобного бизнеса. Надо будет каждую партию проверять с точки зрения экспертизы: это недешево, но здоровье людей важнее», — подчеркивает собеседник издания.

В Крыму ферм по выращиванию мидий и устриц практически нет: после сильного шторма, который был полтора года назад, осталось лишь устричное хозяйство в бухте Ласпи и ни одного в районе Севастополя, сообщил Валерий Сивочуб. «Этот бизнес всегда был проблемной историей. Дело в том, что моллюски фильтруют воду, добывая из нее питание. Поэтому одно из основных условий для таких хозяйств — экологическое исследование места, где планируется их размещать, и последующий контроль продукции по показателям безопасности».

Сейчас идет работа по ликвидации последствий разлива мазута и постоянный мониторинг, напоминает Александр Панин. Он уверен, что все необходимые мероприятия будут реализованы в полном объеме, а риск для акватории и биоресурсов сведен к минимуму. Также не стоит опасаться поступления на рынок зараженной продукции: «Все контролируется. При этом не будет и дефицита. Мелкосельдевые, к которым относятся килька, шпрот, тюлька, осваивают в Западном бассейне и Каспийском море. Устрицы и добывают, и выращивают на Дальнем Востоке».